На великолепной террасе одной из комфортабельных дач Павловска, выходящих в парк, в качалке, покрытой вышитым ковром, в усталой позе полулежал
хозяин дачи, доктор Осип Федорович Пашков.
Неточные совпадения
Трофимов. Придумай что-нибудь поновее. Это старо и плоско. (Ищет калоши.) Знаешь, мы, пожалуй, не увидимся больше, так вот позволь мне дать тебе на прощанье один совет: не размахивай руками! Отвыкни от этой привычки — размахивать. И тоже вот строить
дачи, рассчитывать, что из дачников со временем выйдут отдельные
хозяева, рассчитывать так — это тоже значит размахивать… Как-никак, все-таки я тебя люблю. У тебя тонкие, нежные пальцы, как у артиста, у тебя тонкая, нежная душа…
Дело в том, что собственно рабочим Кедровская
дача дала только призрак настоящей работы, потому что здесь вместо одного
хозяина, как у компании, были десятки, — только и разницы. Пока благодетелями являлись одни скупщики вроде Ястребова. Затем мелкие золотопромышленники могли работать только летом, а зимой прииски пустовали.
—
Дача, кажется, хорошая, хозяйственная, и на дворе строения много. Тысяч тридцать, чай, стала
хозяину.
Собственно наша
дача состояла из крошечной комнаты с двумя крошечными оконцами и огромной русской печью. Нечего было и думать о таких удобствах, как кровать, но зато были холодные сени, где можно было спасаться от летних жаров. Вообще мы были довольны и лучшего ничего не желали. Впечатление испортила только жена
хозяина, которая догнала нас на улице и принялась жаловаться...
Экзамены были сданы, и мы переезжали на
дачу с легким сердцем людей, исполнивших свой долг. Скромные размеры нашего движимого имущества произвели невыгодное впечатление на нашего нового
хозяина, который, видимо, усомнился в нашей принадлежности к касте господ. Впрочем, он успокоился, когда узнал, что мы «скубенты». Во всяком случае, мы потеряли в его глазах по крайней мере процентов на двадцать. Другое неприятное открытие для нас заключалось в том, что под самыми окнами у нас оказался городовой.
— А я еще и меньше того! — подтвердил барон; но передать своим
хозяевам о переезде к Анне Юрьевне он, как мы видели, едва только решился за последним обедом на
даче, а когда перебрались в город, так и совсем перестал бывать у Григоровых.
— Бедный Иван Иваныч! — говорил
хозяин, печально вздыхая. — А я-то мечтал, что весной повезу тебя на
дачу и буду гулять с тобой по зеленой травке. Милое животное, хороший мой товарищ, тебя уже нет! Как же я теперь буду обходиться без тебя?
Ничего не сказал, а через два дни, слышим, отпросился: в другую
дачу его
хозяин поставил.
Снаружи, за воротами
дачи побрякивали бубенчиками ямщицкие лошади, стоявшие без корма, и то зевал, то храпел тоже без корма сидевший в коляске старик ямщик, двадцать лет живший у одного
хозяина и все свое жалованье, за исключением рублей трех или пяти, которые он пропивал, отсылавший домой брату.